№ 62/0793 от 24.07.1993
т. (0652) 225935
Коллаборационисты сбрасывают маски
(заявление НДКТ)
Коллаборационизм, – это не компромисс, не приём борьбы. Это сотрудничество с врагом своего народа по его программе удушения народа. Такой вид сотрудничества известной «организации» для розыгрыша в Крыму «ингушского варианта» сегодня мало для кого составляет секрет. Разоблачение «пятой колонны» оказалось столь оглушительным, что хозяева «нашего меджлиса» поспешили составить «оперативно-тактический» циркуляр, рекомендующий временно отказаться от наиболее оскандалившихся своих провокаторских установок.
Выиграв при помощи таких установок ещё год оттяжки решения вопроса, хозяева приказали «меджлису» к завершению аферы, начатой в марте 1991 года. Как известно, выдвинув в июле 1989 года идею созыва «съезда крымскотатарского народа», Крымский обком КПУ, после того как ВС СССР принял решения 1989 года о восстановлении национальной целостности и государственности крымскотатарского народа, с марта 1990 года санкционировал начало подготовки «курултая», наметив его на первую половину января 1991 г. К этому моменту державные мужи успели вставить свою агентуру в Госкомиссию В. Догужиева, обезопасив «тылы». А поскольку проведение «курултая» надо было инспирировать, как подлинно народное дело, пропагандистская машина, агитирующая за это мероприятие Лубянки и Старой площади, работала во всю мощь. Однако потребовалось предварительно сгладить последствия одного из просчётов лжевластия.
Прямое восстановление Крымской АССР по мандату ВС СССР о восстановлении исторической справедливости однозначно определяло его природу.
После ожесточённой борьбы, после ультиматума сделанного НДКТ, потребовавшего или исключить из текста «Выводов и предложений комиссии по проблемам крымскотатарского народа» формулу: «восстановление КрАССР как интернациональной республики в составе УССР», или председателю Комиссии СН подать в отставку, после решительного демарша представителей НДКТ на заседании комиссии Г. Таразевича, рассматривавшей проект документа, выносившегося на сессию, диверсионная формула из документа была исключена.
Вот почему хозяева, пораскинув умом, решили, что Крымская АССР должна быть восстановлена как бы не в силу полувековой борьбы крымскотатарского народа, не в силу решения ВС СССР, а по просьбе русского населения Крыма. Одновременно эту просьбу они стремились инспирировать в антиукраинском духе. По этой причине через референдум о «воссоздании Крымской АССР» оказывалось возможным придать этой «республике» не только антикрымскотатарскую направленность, но и поставить на кон крапленую карту российско-украинского противостояния. Такая «Крымская АССР», а затем «Республика Крым» как нельзя лучше перенимала эстафету коварного сговора (а точнее – заговора) 1954 года, идея которого, несомненно, зародилась приблизительно в 1933 году.
Инициаторы этой операции («референдума») неизменно подчёркивали, что крымский референдум – первый в СССР эксперимент прямого волеизъявления народа. И верно: то, что раньше проворачивали «не спрашивая у народа, теперь, опираясь на средства технического манипулирования сознанием масс, можно осуществлять под маркой непосредственного творчества масс. Как любое искусство, такие провокации требуют эмоционального шока.
Его устроили услугами двух будущих гениев «меджлиса». Один заявил по Крымскому ТВ о том, что «шесть миллионов крымских татар готовы вернуться из Турции в Крым», а другой помечтал о том, как Крым с Украиной отделятся от СССР. Крымский Обком КПУ, стоящий за этой аферой и ломавший голову как загнать обывателя на референдум, убил сразу трёх зайцев:
- политизировал и активизировал свой электорат,
- обеспечил на годы вперёд противостояние национальных групп и
- обеспечил возможность для будущих политических спекуляций,
– крымские татары, с негодованием отвергавшие саму идею референдума под таким провокационным флагом (как флаг 1944-1954 гг.) оказались решающим фактором его успеха. Но Обкому пришлось решить ещё одну щепетильную задачу. Поскольку будущий «меджлис» должен был сохранять героическое лицо и официально выступить против референдума, проведение намеченного «курултая» ни до, ни тотчас после референдума нельзя было допустить.
Пришлось пожертвовать даже тем, что к моменту «воссоздания» Крымской АССР пятая колонна, призванная выступить против этого пункта Наказа народа, ещё не получит героического имиджа выразителя воли крымскотатарского народа. Родитель и ещё не родившееся официально дитё сговорились быстро и по семейному: «оргкомитет по курултаю» откладывает проведение этого спектакля на полгода (прямо к моменту предстоящего провала путча ГКЧП) зато потом получит полный «карт-бланш» (телеграммы руководствам республик высылки о содействии делегирования на «курултай», рекламирование его через «Останкино», возложение ответственности за техническое проведение «курултая» на всё управление Совмина и пр.).
Оттяжка «курултая» отчасти была вынужденной: Национальное движение крымских татар выступило с вескими разоблачениями готовящегося отчуждения крымскотатарского народа от структур власти и стравливания национальных групп Крыма между собой. Оно сразу потребовало формирования единых структур власти республики с полномочным представительством в них крымскотатарского народа. На период до сформирования такого представительства оно предлагало использовать структуры Комитета Крымоблисполкома, комиссий облисполкомов на высылке по проблемам крымскотатарского народа, опиравшиеся в своей работе на инициативные группы. Для придания этой широкой, пронизывающей весь народ и все исполнительные органы распорядительных полномочий предлагалось пролонгировать деятельность Комиссии Совета национальностей СССР, расширив её за счёт депутатов от республик и подчинив её началу деятельность Госкомиссии.
Эта логичная модель своего рода Оргбюро по Крымской АССР до мая 1991 года ещё имела шанс на реализацию, потому что в руководстве страны в тот период ещё были силы, осознававшие губительность сговора 1954 года, который рано или поздно, но неумолимо разовьётся до нечто подобного внутреннему Афганистану, с последующим мощным и стремительным подключением всех внешних сил, заинтересованных в дележе сфер влияния в Причерноморье. Расчёты на собственную экспансию с крымского плацдарма уже в середине 50-х годов могли строить только безнадёжно слабоумные из державных мужей.
В стране, шедшей под откос благодаря рулевым-дегенератам, они же возобладали и в формировании стратегического курса. Сохранить этот курс в Крыму можно было только при соблюдении главного условия – оставлении крымскотатарского народа в расчленённом состоянии и недопущения его полного представительства в структурах власти. Фиктивность, бессилие представительства крымскотатарского народа в ВС Крыма могла быть достигнута ценой двух факторов: максимальным занижением числа депутатов-татар, вводимых в состав ВС каким-либо нелегитимным, ущербным способом, не так как «настоящих» депутатов. Например – кооптацией через «национально-культурные общества» несколькими десятками «голосов». Кроме того, инсценируя «уход», затем из «подполья» и, наконец «восстановившись», ком.партийная теоретическая служба сочинила для крымских татар «более полномочный» – «догосударственный» институт – «курултай-меджлис». Этот орган фактически духовного закабаления и манипулирования.
Comments: