ПРОБЛЕМА КОНСТИТУИРОВАНИЯ КРЫМСКОЙ АССР

ПРОБЛЕМА  КОНСТИТУИРОВАНИЯ  КРЫМСКОЙ  АССР

 

I.  ИСТОРИЯ  ВОПРОСА.

 

Вопрос о выработке Конституции, то есть Основного Закона Крымской АССР, связан с восстановлением самой Республики. Бесспорно, он имеет некоторые особенности по сравнению с тем, когда Республика создавалась в 1921 году, но эти особенности выражаются только в нескольких статьях, которые надо предусмотреть на переходный период.

Создание Республики в 1921 году было обусловлено стремлением новой власти решить национальный вопрос, заведённый царизмом в тупик, и лежало в русле общих представлений национально-государственного устройства страны, в сжатом виде объясняемого формулой: «каждому народу мы дали его автономию». Разгром Крымской АССР в 1944 году был первым звеном тайного плана демонтажа этой системы, защищающей права и жизнь народов, и удар по самим народам. Осуществить чудовищные санкции геноцида, предусмотренные Постановлением ГКО от 11.05.44 г. можно было, только поправ всю цепочку: Конституцию Крымской АССР, Конституцию РСФСР, Союзный договор и Декреты революции (Редакция сайта - ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ НАРОДОВ РОССИИОБРАЩЕНИЕ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ К ТРУДЯЩИМСЯ МУСУЛЬМАНАМ РОССИИ И ВОСТОКАДЕКРЕТ О МИРЕ). Выселение более половины избирателей и 36 % депутатов даже чисто формальных лишало правоспособности структуры Крымской АССР, правомочности любых решений от её имени. Процедура разгрома, затем задним числом была оформлена процедурно: Указом 1945 года ликвидирована Крымская АССР, а законом РСФСР 1947 года – оформлена депортация целого народа и его «наделение землёй» (это – на территории других республик).

Решением I съезда народных депутатов, а затем – Верховного Совета СССР (Постановление от 28.11. 1989 г.) был определён процесс возвращения к нормам международного права, к конституционно-договорной основе страны. Определялось восстановление целостности и равноправия крымскотатарского народа путём его организованного (и инициативного) возвращения и восстановления Крымской АССР. 12.02.91 года парламент Украины принял Закон о восстановлении Крымской АССР. Восстановление Крымской АССР, но в составе другой республики, вообще говоря, с формально-правовой точки зрения криминала не имеет, так как сам феномен автономии означает систему определённых гарантий её населению, гарантом которой обязуется быть эта республика. Произошло это ввиду того, что с 1954 года территория Крыма передана под юрисдикцию Украины, что закреплено в Конституциях двух республик (РСФСР и УССР) и Союза, хотя сам факт «дарения» является преступным актом и обусловлен стремлением скрыть и закрепить преступление. Однако Законом от 12.02. 1991 года о восстановлении Крымской АССР Украина взяла на себя роль гаранта восстановления исторической справедливости и, следовательно, преодоления преступных замыслов и последствий акций 1954 года. Именно такую трактовку дал на сессии Крымоблсовета в ноябре 1990 года Л. Кравчук, тогда – Председатель Верховного Совета УССР.

 

II.  ПОЗИЦИЯ  ПОЛИТИЧЕСКИХ  СИЛ

 

Формально на стадии обсуждения проекта Конституции Крымской АССР представлено три проекта: проект, выработанный национальным движением крымских татар (июнь 1991г.), проект, заказанный «меджлисом» подрядчикам из Института государства и права бывшего Союза, во всяком случае, некоторый московский вариант, легализуемый через «меджлис» (январь 1992 г.).

Конечно, помимо этих проектов, высказывались и другие концептуальные постановки, например, идея «кондоминиума», то есть двойного управления территорией Крыма, Россией и Украиной, изложенная народным депутатом Украины В. Тереховым, или переподчинения Крыма России. Но эти постановки, рассматривающие Крым исключительно с крепостнических позиций, обладания территорией, к вопросу о Конституции прямого отношения не имеют. Поэтому здесь мы рассматриваем упомянутых три альтернативы конституирования.

Поскольку основные принципиальные теоретические вопросы конституирования Крымской АССР были решены при её учреждении и в процессе двух десятилетий стабильного (на фоне нашей союзной истории) развития. А удельный вес коренного населения (его колебания) не могут отменять его прав и служить поводом и основанием для отказа ему в праве на гарантии национального существования. НДКТ, заявившее о своём выходе на политическую арену именно с требованием восстановления Крымской АССР, организованного возвращения, компактного заселение народа во всех местах его исторического проживания и полного, безусловного восстановления во всех правах, определило этим и свою позицию в отношении Конституции: восстановление довоенной Конституции, адекватно соответствовавшей своему назначению до войны.

Именно она должна быть положена в качестве проекта и редактироваться, сообразно новым представлениям о собственности и политическом плюрализме, не имеющем никакой национальной специфики. Определённые проблемы вставали по двум причинам. Чем дальше оттягивалось решение вопроса, тем больший удельный вес стали иметь экономические факторы (и спекуляция на них), поэтому требовалось предусмотреть специальные переходные статьи Конституции. Во-вторых, разгром Крымской АССР сопровождался соответствующими деформациями в законодательстве более высоких уровней (в частности – изменение юрисдикции территории Крыма), кризисом Союзного договора, а затем и вовсе его денонсации, образованием новых структур. Это требовало и требует внесения соответствующих корректив, как в Конституцию Крымской АССР, так и в конституционно-договорном праве более высоких уровней.

Поэтому уже 30 октября 1988 года НДКТ (среднеазиатская встреча представителей в посёлке Палванташ Андижанской области) сформулировало основные изменения и дополнения, которые необходимо внести в Конституцию СССР для правового обеспечения крымскотатарского вопроса, а также определило последовательность и содержание правового выхода из статуса 1944 года, причём развитие событий с 1988 по 1991 год в точности пошло по этому плану.

В июле 1990 года НДКТ выработало проект-концепцию Конституции Крымской АССР, принятую всесоюзной встречей в Симферополе (28.07.90 г., 610 представителей), 27 мая 1991 года она была опубликована в крымской печати. В июле 1991 года были выработаны, представлены в Верховные Советы КрАССР, Украины и СССР две первые главы проекта Конституции, определяющие сущность Конституции: «Декларация АССР» (гл. I) и Договор о конституировании Крымской АССР в УССР» (гл. 11), разграничивающие полномочия и определяющие условия сохранения и прекращения юрисдикции Украины на территории Крыма. Эти документы опубликованы также в крымской прессе. На всех стадиях союзного договорного процесса НДКТ формулировало принципы, которые должны найти отражение в постоянных и временных статьях Союзного договора, без которых восстановление Крымской АССР и её конституирование окажутся фикцией. Аналогичные представления делались немедленно на всех этапах оформления СНГ. Ещё в мае 1991 года были выработаны принципы формирования депутатского корпуса крымскотатарского народа (а не от какой-то одной его части) – резолюция Новороссийской и Джанкойской всесоюзных встреч представителей, Генические резолюции (22 сентября 1991 г. – «Вопрос о власти» и «О двойном гражданстве»).

Наконец, в процессе работы конституционной комиссии ВС КрАССР давалась критика официальных проектов. Представленные VI сессии коррективы и дополнения по десяти статьям проекта, представленного на обсуждение, переводят этот проект по существу из плана геноцида в отвечающий международно-правовым представлениям проект Конституции автономной республики в Крыму. Выработана также концепция языковой политики, отвечающая требованиям цивилизованной страны.

Иной подход к проблеме конституирования проявил Крымсовет, сформулировавший для этой цели сначала «оргкомитет по статусу Крыма». Крымская АССР была квалифицирована им как «государственность пришлых этносов», отрицающих само понятие о коренном народе, фактически разрабатывались доводы и обоснования концепции «Крым – без  крымскотатарского народа». Этим задачам и была подчинена вся деятельность сформированной затем Конституционной комиссии.

Этим представлениям и соответствует проект Конституции и Концепция языковой политики Верховного Совета Крымской АССР, и все решения и Постановления, выработанные им при благосклонном попустительстве официального Киева и официальной Москвы.

В январе 1991 года внезапно был представлен от имени «меджлиса» крымскотатарского народа проект (рабочий вариант) Конституции Крымской Республики. Внезапно – потому что «меджлис», народившийся в июне 1991 года после довольно длительного и тяжёлого внутриутробного развития (с осени 1989 года), и в период внутриутробного развития, выступал против восстановления Крымской АССР, утверждая, что она в принципе не соответствует интересам крымскотатарского народа, хотя Наказ самого народа определяет как раз противоположное и рассматривает борьбу против Крымской АССР как предательство интересов народа. ОКНД, чьим административно-командным органом стал «меджлис», выступила против утверждённых Верховным Советом СССР документов в ноябре 1989 года, пыталась заблокировать и поносила проект-концепцию НДКТ как не «нужный» и «неправомерный». От работы в Конституционной комиссии ОКНД решительно уклонилась, как уклонилась от какой-либо критики и борьбы против свиваемых официальным Симферополем конституционных хитросплетений.

Позиция собственно «меджлиса» была сформулирована как «восстановление статуса 1783 года». Представленный ныне «рабочий вариант», который не был ни одним своим положением представлен депутатам в ходе обсуждения вопроса по кругу проблем, регулируемым Конституцией, является чем-то промежуточным между проектом НДКТ и проектом Верховного Совета, ближе к последнему. Зато в нём предлагается конституировать не подлежащие конституционному регулированию некоторые «догосударственные структуры», рождённые предсмертной теоретической мыслью ЦК КПСС, причём конституировать их в качестве некоторой ведущей и направляющей силы над крымскими татарами. Названа эта структура «курултай», а по смыслу она идентична КПСС, как та была представлена в отмерших Конституциях.

 

III.  ЧТО  ДОЛЖНА  СОДЕРЖАТЬ  В  СЕБЕ  КОНСТИТУЦИЯ

АВТОНОМНОЙ  РЕСПУБЛИКИ?

 

Формирование республики и её Конституции обуславливается там, что на какой-то конкретной территории независимо от господствующего политического строя и уровня экономики состав населения отличается национальной спецификой. Поэтому Конституция призвана, сначала определить именно этот исторический фактор – чётко сформулировать эту специфику (иначе не было бы необходимости ни в Республике, ни в отдельной Конституции) и урегулировать правовые отношения в ней и отношения с окружающим миром. Она должна регулировать политические права всех составляющих своего общества, отношения к собственности, сформировать органы, регулирующие и охраняющие этот механизм. Она должна закрепить и гарантировать безусловное исполнение права коренного на данной территории народа (сохранение территориальной, хозяйственной, политической и языковой компактности ядра этого этноса, без которых самовоспроизводство этого очага человеческой цивилизации будет невозможно), гарантировать права меньшинств (в том числе «прозрачность границ») и права человека и гражданина в целом. Разница между «суверенной республикой» и «автономной республикой» весьма условная и определяется относительной малочисленностью её населения и тем, что коренной этнос находится на грани риска.

  

 

IV.  ЧТО  ДОЛЖНА  СОДЕРЖАТЬ  В  СЕБЕ  КОНСТИТУЦИЯ

КРЫМСКОЙ  АССР

 

Как и Конституция любой республики и государства она должна дать чёткое историко-правовое определение, что собой представляет общество, права которого конституируются.

Конституция даётся не территории, а обществу, не обществу вообще, а конкретному, которое нельзя рассматривать как коробку с оловянными солдатиками. Крымская АССР не может быть «государственностью пришлых этносов», так как все эти «этносы» пришли в Крым не целиком, а только мизерной частью и свою государственность уже имеют. Учреждать «государственность пришлых этносов» – это значит конституировать колониальный захват и завет царизма «Крым – без крымскотатарского народа». Конституция Крымской АССР должна чётко определиться с внешними отношениями – к Украине и России (так как самые крупные меньшинства в Крыму – русские и украинцы) и ко всему Содружеству, так как история Крыма и крымскотатарского народа неотделима от их истории. А Конституция, которая бы прервала связь времён, – это  Конституция разбоя, произвола и авантюризма, оно может только привести к очередному взрыву.

Следовательно, Конституция Крымской АССР в своей преамбуле должна указать на восстановление истины и логики исторического процесса, закрепить во всех статьях непреложность этого процесса (статьи о собственности, о власти и о земле), предусмотреть необходимые переходные статьи на переходный период восстановления.

Не имея права прерывать историю, Конституция должна учитывать и изменения, произошедшие и происходящие в мире. Поэтому, касаясь таких категорий, как «советская» и «социалистическая», Конституция, во всяком случае, обязана обеспечивать свободу волеизъявления масс, контроль с их стороны над властью, обеспечивать действенные гарантии социальной справедливости, защиты социально незащищённых слоёв и вырабатывать для этого соответствующие политические и социальные механизмы.

 

V.  СРАВНИТЕЛЬНЫЙ  АНАЛИЗ  ПРЕДСТАВЛЕННЫХ  ПРОЕКТОВ.

 

1.  Субъекты  конституирования.

 

В соответствии с изложенными выше представлениями о проекте НДКТ определены следующие субъекты конституирования: коренной на территории Крыма крымскотатарский народ с включением этнических групп караимов и крымчаков, нацменьшинства (русское, украинское, греческое, армянское, немецкое, болгарское) и вообще – гражданин, в котором соединяются как право и интересы, не зависящие от национальности (право на жизнь, кров, презумпция невиновности и пр.), так и те, которые не могут быть обеспечены, если попираются права и условия существования и развития группы, к которой он принадлежит (национальные, языковые, конфессиональные). Поскольку крымскотатарский народ насильственно депортирован, расчленён на высылке и находится в условиях, предопределяющих его деградацию и гибель как исторической общности и носителя феномена цивилизации. В проекте НДКТ (в преамбуле и статьях), предусмотрены гарантии его организованного возвращения и компактного заселения во всех местах исторического проживания, так что весь комплекс гарантий национального существования и равноправия предусмотренный Конституцией, перестанет быть пустым лозунгом, фикцией. Все необходимые гарантии предусмотрены и для других субъектов конституирования: для меньшинств и гражданина.

Вот почему курам на смех Крым объявляется «государством» – чтобы не допустить и вероятности обуздания ассимиляционного зуда власть имущих. Вот для чего вводится юридически бессмысленная категория «народ Крыма», взятая по исторической и политической преемственности от партии Брежнева. Отдавая исключительное право собственности на богатства Крыма «народу Крыма», проект пытается увековечить тотальное ограбление крымскотатарского народа.

Московский вариант проекта, проштампованный «меджлисом», оперирует понятиями «народ Крыма» и составляющими его «коренное население» (куда включают граждан крымскотатарской национальности, караимов и крымчаков) и «граждан других национальностей». Правда, в тексте иногда фигурирует понятие «крымскотатарский народ», однако о его правах проект не упоминает. Нет в проекте и такого субъекта конституирования как «меньшинства». Следовательно, проект отрезает «Крымскую республику» от международного, в частности – европейского правового пространства и фактически упраздняет права коренного народа. Ибо в полиэтничной республике, где меньшинства составляют большую часть населения, согласно европейскому праву, в этом случае должны быть защищены от вольного или невольного стеснения и ущемлениями меньшинствами. Отсутствие в названии конституируемой москвичами Республики признака «автономная» ещё раз подтверждает, права коренного народа в ней поставлены под удар. Поскольку проект не закрепляет права крымскотатарского народа на восстановление национальной целостности, компактности крымскотатарского народа во всех местах исторического проживания и восстановления его национального достояния, реквизированного с 1944 года, проект закрепляет расчленение народа, предоставляя усечённые права «коренному населению», то есть только части крымскотатарского народа, просочившейся в Крым. По сути дела этот проект идентичен проекту ВС КрАССР. Это проект временной Конституции, даже Конституция на миг, ибо в преамбуле говорится только о «стремлении восстановить попранное право крымскотатарского народа на государственность». Так что «Крымская республика» – даже не государственность и тем более не «государственный статус 1783 года» согласно совершенно иллюзорному, неадекватному и аферистичному плану, провозглашённому ранее.

Наконец, в проекте провозглашён не подлежащий конституированию по сути догосударственный орган – «курултай» точно в таком же амплуа, как некогда была конституирована КПСС.

 

2.  Место  Крыма  в  окружающем  мире.

 

По причинам, выше изложенным, НДКТ не может позволить себе быть одураченным фантомами суверенизации, хорошо понимая, что безусловное право на самоопределение народов не нуждается в искусственном  расчленении других народов, тем более что крымскотатарский народ всё ещё остаётся расчленённым по территории семи-восьми ставшими независимыми республик. Конституирование стабильного, процветающего, мирного Крыма невозможно без единого правового, демократического, культурного и экономического пространства в объёме бывшего Союза, без сплошности тюрко-мусульманского, славянско-христианского миров и включённых в них других культур, без многоголосового единства Кавказа и одновременно без суверенности каждого народа, без хозяйственной и политической самостоятельностью республик.

Поэтому НДКТ формулирует как вторую главу Конституции Крымской АССР Договор её с Украиной, куда и заложены указанные выше представления. Это не просто договор о разделении полномочий, и это отнюдь не договор, отдающий территорию Крыма под имперское управление. Это договор о взаимных гарантиях, содержащий в себе условия, при которых становится невозможной юрисдикция республики, в которую входит по договору Крым – нарушение ею договора и (или) Конституции Крымской АССР.

Включение договора в состав Конституции Крымской АССР и Конституции Республики, куда автономия входит, имеет важнейшее политико-правовое предназначение. Заключение договора, имеющего равноценную конституционную силу, отдельно от Конституции, создаёт опасный соблазн, и возможность в договоре свести на нет Конституцию или сделать это при его реализации через нарушения. Или антиправовую Конституцию (каковыми являются её официальный и московский варианты), подмазывать смальцем чуть более либерального договора. Или создать состояния игры законов путём произвольного (с любой из сторон) объявления договора недействительным якобы при соблюдении Конституции двух республик, подобно тому, как сейчас разыгрывается крымская карта, вопрос о юрисдикции территории полуострова или вопрос о Севастополе в противостоянии имперских тенденций в обеих (Россия и Украина) республиках. Поэтому, для исключения волюнтаризма и имперских игр, проектом НДКТ предусмотрено предварительное заключение договора (с включением в него вопроса о Севастополе) с включением в текст Конституции КрАССР и Украины.

Проекты Крымсовета и московско-«меджлисовский» выносят договор за рамки Конституции. Текущая политическая практика, в свете изложенного совершенно недвусмысленно выдаёт истинный умысел этого. Московский проект даже приоткрывает завесу, определяя, что (ст. 7 гл. 1): «Общепринятые принципы и нормы международного права и международные договоры Республики, не противоречащие Конституции Республики, составляют часть её действующего права».

Какие общепризнанные нормы и принципы не противоречат Конституции «Крымской Республики» – остаётся только догадываться. Во всяком случае, Евроконвенция о правах меньшинств ей явно противоречит, а, следовательно, не может составлять и действующего права. Дальнейшее утверждение там же: «Они обладают приоритетом в случае коллизии их с нормами внутреннего права Республики» – является образчиком той вероломной игры фразами и декларациями, которая служит делу обмана народов. Ведь общепризнанные нормы и принципы международного права не обладают прямым действием, в отличие от Конституции, обладать не могут и не будут.

Аналогичное жонглирование импотентными, имитирующими правотворчество фразами имеют место и в проекте Крымсовета. Московский проект, однако, как следует из цитат, допускает, что международные договоры Республики (а Договор Крым – Украина относится именно к таковым) могут противоречить внутреннему праву. А поскольку источники права в этих двух случаях не вполне совпадают (Договор с Украиной поведёт узкая группа «отцов» Крыма) проект фактически благословляет то, что в правовых странах называется антигосударственной или антиконституционной деятельностью. Фактически для Крыма готовится вакханалия волюнтаризма и дестабилизации.

При общем, скорее любительском и весьма неряшливом, проекте эта направленность мысли разработчиков очевидна. Если ст. 4 проекта Конституции указывает, что Конституция «является основным законом…, обладает верховенством и высшей юридической силой», то из ст. 7.1 (отношения между республикой Крым и государством Украина определяется договором и их конституциями), следует, что Конституция является не вполне основным законом.

Ещё большую неопределённость вносит ст. 9 московского варианта: «Крымская Республика на основании договора с Украиной входит в её состав». Значит, Конституция тут и вовсе никакой не закон, или же Украину интересует только территория Крыма и нисколько то, что на ней происходит. И тут же провозглашается, что «Республика имеет право на изменение своего государственно-правового статуса… путём референдума». То есть, вроде, и договор ни причём, и какая-то там Конституция.

И, наконец, рассуждения обоих, (особенно крымсоветовского), проектов на счёт приоритета прав человека теряются на фоне советско-имперского разделения народов на сорта, что и призвано определить роль и место Крыма в окружающем мире.

 

3.  Вопрос  о  собственности  и  о  земле.

 

Проектом НДКТ предусмотрено полное восстановление всего национального достояния, в том числе владения землёй по всем местам исторического проживания. Конституирование Крымской АССР как национальной государственности крымскотатарского народа и наделение её исключительным правом на недра и другие богатства полуострова вместе с переходными статьями определяют материальную основу восстановления равноправия крымскотатарского народа.

Проект Крымсовета, определяющий «народ Крыма» за вычетом крымскотатарского народа и «воздерживающий» государство от организованного возвращения крымских татар, фактически закрепляет реквизиции 1944 года. Ст. 76 о земле и землепользовании не даёт ни возможности, ни механизма восстановления связи крымскотатарского народа с землёй Крыма. Проект является реализацией теоретической модели «культурно-национальной автономии», принятой на вооружение ЦК КПСС скрытно – в 50-х годах, как программная установка партии – с конца 60-х годов.

Московско – «меджлисовский» проект предусматривает «право граждан» на «возмещение морального и материального ущерба, причинённого незаконными действиями государства». Поскольку Конституция имеет в виду «государство» Крым, учреждаемое этой Конституцией эта норма вряд ли направлена на возмещение реквизиции 1944 года. Кроме того, подход к правам нации через гражданское право снимает вопрос о компенсации доли реквизированного достояния, принадлежащего 46,2 процентам народа, погубленных в спецпоселениях, и ассимилированных (русифицированных) на высылке. Наконец, это является данью «теоретическим» представлениям о примате прав гражданина над правами нации и потому возможности решить национальный вопрос посредством удовлетворения прав граждан. Такова исходная позиция и крымского проекта. Такова сущность доктрины «культурно-национальной автономии», горячо одобренной верхушкой «меджлиса» в период его внутриутробного развития и обслуживаемая им своей политической практикой.

Проект оперирует именно понятием «коренное население», а не «коренной народ». Это позволяет ограничить рассмотрение проблем крымскотатарского национального вопроса только той частью народа, что просочилась в Крым. Санкция статьи 94.7 («Полномочия Верховного Совета»): «Утверждение и контроль за реализацией республиканской программы устранений последствий депортации крымскотатарского народа «не являются императивными» (а преамбула определяет, что «народ Крыма» только стремится восстановить…и преодолеть». Ранг программы, которую может утвердить и контролировать Крым, ограничить рамками «Крымской  Республикой»). ВСЯ ПОРОЧНОСТЬ – В МИСТИФИКАЦИИ КРЫМА КАК ОТДЕЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА, ОТСЕЧЕНИЕ ЕГО ОТ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА, НЕВКЛЮЧЕНИЕ ДОГОВОРА «КРЫМ – УКРАИНА» В ТЕКСТ КОНСТИТУЦИИ (где и должно быть указано на обязанность Украины, а через её международные договора и России, Узбекистана, других республик обеспечить организованное возвращение крымскотатарского народа). ПОРОЧНОСТЬ ОТХОДА ОТ ПРИНЦИПИАЛЬНЫХ ПОСТАНОВОК НАКАЗА КРЫМСКОТАТАРСКОГО НАРОДА ПРОЯВЛЯЕТСЯ НАИБОЛЕЕ ЯРКО ИМЕННО В РЕШЕНИИ СВЯЗИ КРЫМА И ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА.

Если проектом НДКТ предусматривается отчуждение в госземфонд немедленно массивов земель на весь объём возвращающегося народа по всем местам его исторического расселения, то московско-«меджлисовский» вариант (ст. 17) предусматривает лишь «приоритетное право получения земельных участков»! Пока Крымский Верховный Совет в изощрённой, отработанной практике выматывания жил из крымского татарина поштучно, как циклоп пропускал стадо в поисках Одиссея, долгие годы будет выделять участки, или «узаконивать» «самозахваты», бойкие мужички из Сибири и Севера, гурьбой метнувшиеся в Крым, а за ними – славяне из мусульманских республик превратят это в фикцию.

 

4.  Государственное  обустройство  задач,  провозглашённых  проектами.

 

Проект НДКТ, увязав во едино правовую концепцию КрАССР с принципами и нормами международного права и определив условия и гарантии восстановления национальной целостности и равноправия крымскотатарского народа, возлагает ответственность за реализацию всего этого правового процесса на органы автономной республики. Реализация программы потребует полнокровного участия крымскотатарского народа – как народа в целом, как тех, кто уже вернулся, так и тех, кто пока ещё остаётся на высылке. Поэтому проектом предусмотрено формирование однопалатного парламента с квотой депутатов крымских татар  36 процентов (как до войны), включая сюда депутатов от караимов и крымчаков. Это обеспечит невозможность составления квалифицированного большинства при попытке протащить дискриминационные законодательные акты. Однопалатный парламент исключает диспуты о полномочности и приоритетности одной из палат над другой, синдром парламентской обструкции и торпедировании программы. При делегировании в парламент все депутаты избираются на основе равного, прямого и всеобщего избирательного права.

Крымсовет протащил через ВС Украины Постановление о делегировании от второсортных наций даже не по мажоритарной системе, а от «национально культурных обществ», то есть так, как хозяева выбирают примадонн для ночного кабаре. (Поэтому в ВС КрАССР появились «депутаты», избранные от 19, 41 и тому подобного числа «избирателей»). Количество этих депутатов, напоминающих исполнителей королевского театра в стране лилипутов, определено в 6 человек, причём в стратегической установке «воздержания» «государства» от изменения пропорций национального состава «государства». Закреплением изгнания с 1944 года крымскотатарского языка из официальной сферы и обучения замыкаются конституционные представления Крымсовета.

Московский вариант при беглом взгляде вроде бы более либерален, хотя как указывалось выше, структуры «Крымской Республики» нельзя рассматривать как государственные и представляющие права и интересы крымскотатарского народа. Представлять эти права и интересы Конституция поручает внегосударственному органу – «курултаю» (ст. 4 «Равноправие наций и национальных групп»). Парламент предполагается из двух палат (хотя они проектом называются равноправными). В основную палату входит на основании прямого, равноправного и всеобщего права 100 депутатов. Во вторую – «меджлис» – 50 депутатов, делегируемых в трёхступенчатой процедуре. Поскольку «курултай» и «меджлис» уже избрали себя, то и сделали конституцию «под себя». Вернее, московские опекуны под своих подопечных. Это, конечно, плохо вяжется с понятием «Конституция», а больше – с понятием заговор против народа и демократии, но продолжим анализ.

Полномочия депутатов, избранных по многоступенчатой схеме, ниже полномочий депутатов, избираемых прямым голосованием. Кроме того, и подкреплены они будут значительно меньшим числом голосов (синдром выбора певиц-примадонн). Следовательно, «меджлис» (и вице-президент, им избранный) заведомо является в московской схеме второсортным формированием. Он тешит, конечно, иллюзиями и амбициями ловких ребятишек, клюнувших на приманку «съездов» репрессированных народов, заброшенную Старой площадью, и, абсолютно не решая проблему правособственности крымскотатарского народа, призван возбудить нервозность и подозрения русскоязычного населения особой формой делегирования. Особо надо отметить, что проект не предусматривает правового механизма участия крымскотатарского народа на местах высылки  в формировании депутатского корпуса. Тезис ОКНД «кто хотел – тот уже вернулся в Крым» как раз и оказался зашифрованным в статьи московского варианта, составленного на деньги собранные с тёмных татар, пока мозги «отцов нации» отдыхают в стратегическом бездействии. Конституция московско-«меджлисовского» выпека предполагает, что Президентом Крымской республики крымский татарин в конституционном порядке не может стать. Второсортность народа конституирована. Доля депутатов «меджлиса» в ВС «Крымской Республики» составит 33 процента, следовательно, квалифицированное большинство для принятия дискриминационных актов предопределено. Отсюда ясно, что их прежнее требование квоты 50 процентов плюс один голос, является блефом.

Героические позы, занимаемые «меджлисом», на деле оказываются ловким сговором по вытеснению крымскотатарского народа во все те же «догосударственные структуры», – учреждения «Крымской республики» как государственности «пришлых этносов», оставления на высылке большей части народа и обрекания его на путь «естественной миграции», но при этом предоставления «курултаю» и «меджлису» власти над народом, утверждения у власти этого сорта конкретных лиц, устраивающих московских опекунов. Это становится возможным только в результате такого механизма, когда сам народ искусственно отключён от простого даже информирования, чем же занимаются, что ему готовят его «спасители» от его же имени.  Не случайно для инсценировки всенародного одобрения планируется сбор расписок уполномоченных от коллективов и населённых пунктов от имени их населения – метод, сходный тому, как был «избран» и сам «курултай», и очень напоминающий пожизненный «диван» правителей народа – «меджлис».

Всё это стало возможным в условиях жёсткой информационной блокады крымскотатарского народа с одной стороны и информационной интервенции с другой, прекрасно обкатанных в нашей отечественной истории. Все органы информации создали вокруг «меджлиса» хорошо контролируемый фон скандала и ажиотажа, ловко скрывающих сущность происходящего за закрытыми дверями его заседаний.

Благодаря этому национальное движение крымских татар, треть века идущее на острие национальной проблемы в стране и демонстрировавшее, формировавшее передовые идеи, сегодня заглушается глухим обскурантизмом и потребительством диверсионных «теоретических» разработок, представляющих крымскотатарский народ толпой отсталых дикарей, не способных, якобы, даже сформулировать свои интересы и волю в конституционных документах. Ибо народ, не опирающийся на своё собственное правосознание и занимающий мозги на стороне, обречён. Этой цели и служила стратегическая авантюра раскола национального движения – вычленить путём игры в псевдодемократические институты «съездов» депортированных народов таких организаций, как «меджлис», которые согласятся сыграть отведённую им роль: поставить голову имперских опекунов на татарские ноги. Подобная стратегия обыграна и в других вопросах. «Съезду турецкого народа» последовали ферганские события, поставившие крест на турецком вопросе. «Съезды немецкого народа», сформировавшие подобие татарского «меджлиса», завершились заявлением о том, что восстановления автономии не будет, разве что они могут получить очередную «зону» на полигоне, а пока идёт стремительное бегство за рубеж.

Но все расчёты на то, что крымскотатарский народ так и пойдёт в западню, которую ему уготовили, является опасной иллюзией. Ставка, конечно, делается на безвременье – развал Союза, анархию правового нигилизма и жестокое истощение народа в режиме либерализации цен. Но это может обеспечить только временную оттяжку, не сняв проблемы. Потому, что она завязана на такой регион, где подобные авантюры всегда оканчивались жестоким поражением и где уроки истории совершенно недвусмысленно показывают, что восстановлению национальной целостности, равноправия и государственности крымскотатарского народа нет альтернативы.

 

Симферополь,  13.01.1992 г.

Газета "АРЕКЕТ"  № 3, 4, 5.  1992 г.

Comments:

Яндекс.Метрика